— Веспер, говорить правду легко. Ты просто берешь и говоришь ее! — Алекс был взвинчен с самого утра, и сейчас когда мы ехали по скользкой дороге на ужин к родителям, мне казалось, что он вот-вот остановит машину и выбросит меня наружу. Он изменился с тех пор как я рассказала ему об Элвине, он в буквальном смысле выпустил иголки и каждый раз как он сомневался в моей честности все заканчивалось крупной ссорой, которая в последствии била по больному. По чувствам. Мы сильно изменились, он сильно изменился. Все перевернулось с ног на голову из-за чертова Эла, который вместе со своим приездом вернул мне ощущение горечи на губах. Я не скучала по проблемам, я полюбила жизнь которую мне дал Алекс, но кажется я сама все сломала когда опять соврала ему. Когда не сказала, что произошло со мной несколько дней назад, когда мне чуть не перерезали горло из-за того, что я не хотела сдавать какому-то парню место нахождения Элвина. И бы наплевала на него, как когда-то сделал он, уехав и не сказав мне ни слова, но я решила не опускаться до его уровня. Я ведь далеко не такая.
— Алекс, ничего не произошло, это всего лишь царапина, ты раздуваешь из мухи слона! — мой спокойный голос кажется сдавливает тягучую атмосферу, что заполнила салон автомобиля, а тем временем его скорость все нарастает. Алекс вдавливает педаль газа в пол из-за чего у меня начинают дрожать пальцы, — Ты опять мне врешь! — кричит он, а я лишь мотаю головой, пытаясь успокоить мужа, — Алекс прошу тебя, перестань так гнать, — но он меня будто не слышит, — Алекс!
Знаю, я все испортила. В тот самый день когда открыла Элвину квартиру и призналась, что скучала. Я променяла свою счастливую жизнь на несколько минут ностальгии из-за чего все рухнуло. Одно неправильное решение изменило абсолютно все, если не больше. И теперь я не могу собрать все по кусочкам. Я ведь сделала ему больно, хотя не имела права. И кажется за этот прокол я буду винить себя всю жизнь, пока он наконец-то не станет смотреть на меня как раньше. Как в тот самый день, когда он улыбнулся мне из-за высоченной коробки с вещами, когда переезжал в наш дом. Эту улыбку я запомню навсегда. Она встает у меня перед глазами, когда мы проезжаем крутой поворот и буквально вываливаемся на скользкий мост. Машину заносит в сторону и я кричу ему, что бы он остановился. Все события укладываются в несколько мгновений. Мгновений на протяжении которых я вижу как перед глазами пролетает не только его улыбка, но и самые главные слова которые он сказал мне накануне дня свадьбы.
Я всегда буду любить тебя.
Щелчок.
Я вижу его глаза, а потом все застилает вода. Холодная вода, которая быстро заполняет салон, когда машина сломав ограждения падает в реку и я мгновенно отключаюсь успевая почувствовать его пальцы сжимающие мою руку. Он со мной. Он всегда со мной.
what do I say
when it's all over
sorry seems to be the hardest word
Блеклый свет желтых ламп слепит глаза, когда я просыпаюсь в серой больничной палате, пропитанной запахом лекарств и легкой свежестью прохладного ветра, который дует из небольшой приоткрытой форточке в окне. В попытке сообразить как я здесь оказалась, я пытаюсь повернуть голову налево к прикроватной тумбочке, где стоят часы. Но даже почти невесомое, легкое движение тела приносит мне невыносимую боль и я быстро возвращаюсь в прежнее положение, чувствуя что мое сердцебиение явно участилось, и сердце в груди отбивает какой-то бешеный ритм. В голове полная каша и сумятица, я не могу вспомнить как я попала в больницу, единственное что всплывает в моей памяти это крик Алекса и его безумный взгляд. В этот момент я вновь ощущаю панику, которая накрыла меня когда я сидела в салоне. Но то, что происходило дальше словно в тумане. Пытаюсь понять, почему я здесь, что произошло и чья темная фигура склонилась над моей койкой, но голова слишком раскалывается, что бы я могла даже думать. Тихий стон срывается с моих губ, боль расстилается по всему телу из-за чего я  хмурюсь и сжимаю губы в тонкую полоску. Сфокусировать свой взгляд на чем-либо оказывается очень сложно, веки опять опускаются, но я стараюсь не погружаться в безсознательное состояние даже на пару секунд. Я боюсь утонуть в темноте. Я не могу утонуть в темноте.
Пытаясь совершить хотя бы какое-то движение я поднимаю правую руку чуть выше, разглядывая синяки на запястьях и царапины чуть ниже локтя. На мне не было живого места и было сложно представить, как я выглядела со стороны. Но меня едва ли беспокоил мой внешний вид; я не могла ни шевелиться, ни спокойно дышать, а еще я боялась того, что произошло что-то страшнее и мои синяки лишь цветочки на фоне чего-то, о чем мне еще просто не сказали. От одной мысли об этом меня начинало трясти, и сейчас когда мои пальцы задрожали, а пульс участился с неимоверной силой, мужчина в халате, что сжимал мою руку очнулся, поднял голову и я встретилась с ним глазами. Это был Тиджей, брат Алекса; его все еще сонные и безумно уставшие глаза выглядели очень обеспокоенными, а я окончательно растерявшись дернула руку на себя придерживая пальцами катетер из-за чего чуть не снесла стойку с капельницей, откровенно напугав не только себя, но кажется и его.
— Что случилось? Где Алекс? — обеспокоенного пробормотала я, прижимая ладонь к груди, которую прикрывала только больничная рубашка. Наверное, обычно пациенты этого госпиталя ведут себя совсем иначе и реагируют на помощь куда спокойнее, но теперь я не то, что боялась кому-либо доверять, я вообще не хотела ни кого ни видеть, и не слышать. Даже если этот человек искренне хотел мне помочь, я кажется совершенно разучилась отличать белое от черного.
— Что с ним? Что со мной... почему я тут? — понятия не имея, что меня почти вытащили с того света, когда я одной ногой уже успела шагнуть в темную пропасть я вела себя слишком резко и моментами грубо.

If I could take your hand
If you could understand
еhat I can barely BREATHE the AIR is thin
I fear the fall and where we'll land
Резкая боль ударяет по вискам и лицо Тиджея становится размытым. Его голос эхом разносится по палате, а я пытаюсь сосредоточить свой взгляд на его лице, чтобы опять вернуться в реальность, потому что мне начинает казаться, что я опять проваливаюсь в бездну. Темную и беспросветную. Резкие вспышки воспоминаний начали появляться перед моими глазами; в ушах стоял крик Алекса до того самого момента пока он не начал резко тормозить. Дальше все как в тумане; ужас сковывающий мое тело. Яркое белое облако и темнота наступившая после. Помню, что тело окутал ледяной холод, помню что резко распахнула глаза уже под водой, помню испуганной лицо Алекса и его пальцы что сжимали мою ладонь. Никогда не забуду этот взгляд, кажется что в нем было столько смысла, сколько не было еще ни разу до этого. Он будто говорит мне "прости", а я задыхалась и не могла сказать ему в ответ ни слова. Надеясь, что еще скажу все позже. Я всегда откладывала это на потом, будто не понимая, что в один прекрасный день может быть поздно и мое "люблю" уже никому не понадобится, особенно ему. А он его заслуживал; за все те муки, что я ему принесла. За все ошибки которые я совершила, за всю боль что он испытывал последний месяц. За все. Я ведь ничерта не заслуживала его, Алекс был слишком хорош для меня, настолько что меня это гложило. Господи, как смешно да?
Смешно. До слез.
— Мы упали в реку... да? — мотая головой я стираю с лица слезы, что вдруг градом начинают скатываются по моим щекам, — Он все жал на тормоза, а они не срабатывали. Но он продолжал. Еще раз и еще раз, — прикрыв глаза я делаю шумный вздох и не могу сдержать всхлипов; кажется я на грани того, что бы сорваться. Мое тело бьет крупная дрожь, а все что я могу это прокручивать перед глазами произошедшее, прекрасно понимая, что ничего изменить уже не смогу, — Он был так зол, господи. Это я во всем виновата, — теперь я виню себя во всем, в каждом неверном шаге, в каждом неловком движении, будто все, что я делаю неправильно. Может я даже дышу не так? Дойти до полного маразма не так то сложно, особенно мне. Я ведь никогда не умела поступать правильно, как и выбирать правильных мужчин, кажется что только Монро был моим единственным верным выбором, но я умудрилась все погубить, из-за собственной глупости и беспечности, и это бесит меня еще сильнее. Когда я черт возьми повзрослею? Когда все изменится?
— Я могу посмотреть на него? — дернув подбородок я поднимаю заплаканные глаза на Тиджея; я наверное до сих пор не знаю какое место он занимал в моей жизни, хотя бы потому что за эти годы я так до конца и не поняла, кто такой Тиджей Монро. Он был братом Алекса, а значит был частью нашей семьи, или я стала частью их дома, хотя какая впрочем разница? Мы частенько собирались за одним столом, пока он не уехал на службу. С того момента связь с ним держал только Алекс время от времени передавая приветы и и от меня. Но все то время, что мы с Тиджеем были знакомы лично меня не покидало ощущение, будто рядом со мной его что-то сковывает... а ведь в день нашего знакомства он улыбался мне совсем иначе. Но сколько воды утекло с тех пор? Сколько всего произошло; я изменилась, быть может он тоже. Я ведь не могу залезть к нему в голову и прочесть его мысли, я просто хотела что бы он не опускал голову в те редкие моменты, когда мы оказывались наедине друг с другом, будто я совершенно лишняя деталь этой головоломки. Быть может я сделала что-то не так? Быть может я просто никогда не была подходящей девушкой для его брата? Я не знаю, я бы никогда не решилась просить. И не знаю решусь ли.
— Мне страшно, — бормочу я и сжав губы в тонкую полоску отворачиваюсь от Тиджея опуская взгляд на бледные пальцы. Такой потерянной я не была еще никогда в своей жизни. Потерянной, разбитой, скованной и совершенно пустой. И самым ужасным было то, что я не знала куда себя деть. Как не сойти с ума в этой палате, пока Алекс боролся за жизнь, или кто-то делал это за него. Ненавижу беспомощность, ненавижу чувствовать себя совершенно никчемной, не способной ему помочь. Ненавижу. Ненавижу. Ненавижу.
— Мне нужно встать. Помоги мне встать, — я пытаюсь оторвать катетер от руки, и чувствую дикую слабость в ногах когда свешиваю их с больничной койки ощущая резкую боль в животе; я еще не знаю, что мой муж погиб и что вместе с его смертью я потеряла кое-что еще очень и очень значительное. Я не знаю многого, и Тиджей пытающийся защитить меня от этой боли лишь оттягивает неизбежное. Мое сердце все равно будет разбито в дребезги, и собрать его я сама буду уже не в силах. Я еле-еле сделала это полтора года назад и то лишь благодаря его брату, но Элвин вернувшись в город опять растоптал меня и сравнял с землей. И где взять силы, что бы встать на ноги... не скажу даже я сама.
Ощущая, как Тиджей касается моей руки пытаясь заставить меня лечь обратно в кровать я всеми силами сопротивляюсь ему, почти истерически вырывая запястья из его пальцев, — Нет, пожалуйста... пожалуйста, пусти, — шепчу и я вновь плачу, пока обессилено не опускаю руки вниз падая ему в объятия. Больше нет сил. Совсем.

<< Andrew Belle – In My Veins>>
.     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .
Nothing goes as planned  Everything will break
People say goodbye   In their own special way
All that you rely on And all that you can fake
Will leave you in the morning But find you in the day

В детстве все говорили мне, что я ребенок, которого поцеловал кто-то свыше. Светловолосая малышка с забавными веснушками на щеках и искренней улыбкой. Все твердили мне, что я обязательно буду счастлива; я была еще слишком маленькой чтобы понимать в чем действительно заключается счастье, но реальность очень быстро показала мне, где мое место и я забыла, о тех словах, хотя в последнее время не раз прокручивала их в голове. Наверное, именно мой твердый характер помог мне не сломаться, только глядя на меня сейчас было легко предположить, что от волевой Веспер, которая с легкостью справлялась со всеми проблемами которые сваливались на ее хрупкие плечи не осталось и следа. Проблемы с Алексом сломали меня как спичку, разломав хрупкое дерево напополам и как бы Тиджей не пытался меня склеить, сейчас у него вряд ли это получилось бы. Ничего кроме апатии и совершенного отчаяния я не чувствовала.
.     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .
— Это Алекс? — мои подруги высматривали силуэты двух мужчин, когда мы топтались на пороге дома и ждали такси улыбаясь как школьницы, что только что увидели симпатичного парня, — Это Тиджей, его брат. Алекс за рулем, — Люси что-то промурчала в ответ и положив ладонь мне на плечо тихо захикикала, — Кажется ты нравишься обоим братьям, — вмиг став серьезной я качнула головой и закатила глаза. Меня подобные разговоры всегда немного напрягали. Наше с Алексом соседство было сложно охарактеризовать как-то иначе, мы дружили не переходя главную черту, потому что Элвин бы явно этого не оценил, да и мне не хотелось получить очередную оплеуху за то, что я опять на кого-то не так посмотрела. Последнего раза было вполне достаточно.
— Все это глупости.
— Конечно, глупости, — Тиджей машет мне рукой, а я машу ему в ответ сдержанно поджав губы, но все же позже растягивая их в улыбке. Кажется в эту секунду я вдруг задумалась о том, о чем раньше не думала. Шепот девочек отошел на второй план и я заметно утихла не спуская взгляд с его лица. Не знаю сколько мы еще так простояли, но знаю что после я больше не разу не говорила ни с кем об этом. Это ведь было полнейшей глупостью, не так ли? Я права? Хотя никто так мне и не сказал.
.     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .     .
Обычно говорят, что черная полоса обязательно закончится и на ее смену придет белая, только такое чувство, что белый цвет где-то затерялся и никак не может найти дорожку ведущую к этой бедной, потерянной девочке, которая никак не может найти себя. Казалось только после пропажи Элвина я перестала спрашивать почему. Почему я постоянно выбираю не тех людей и делаю неправильный выбор. Почему постоянно все идет наперекосяк, у меня был лишь один спокойный год жизни, а теперь все опять слишком сложно. И ей богу я так устала. Устала бросаться из стороны в сторону; больше нет сил. Совсем.
Впиваясь пальцами в плотную ткань формы на Тиджее я никак не могла унять свои эмоции, всхлипывая каждый раз, как на меня накатывала новая волна отчаяния. Завтра мне будет стыдно за то, что я была такой размазней перед ним, но сейчас мне была необходима поддержка что бы держаться на плаву, пока он не произнес роковые слова которые разрушили даже толику надежды, что теплилась где-то в глубине моей души. Оторвавшись от него и чуть отпрянув назад я замираю в таком положении, что сейчас отчетливо вижу его глаза. Мы смотрим друг на друга несколько жалких секунд, пока я не шепчу еле слышно.
— Нет. Ты врешь.
Сжимая тонкие пальцы в кулачки я начинаю бить его в грудь будто он виноват во всем, что со мной сейчас происходило, — Нет. Нет! Нет... — окончательно срываясь я реву взахлеб, больше не в силах говорить членораздельно. Мои кулачки все так же из последних сил врезаются ему в грудь, пока он не перехватывает их своими пальцами. Именно от этой новости было оправиться сложно всего; я могла пережить предательство, могла пережить разочарование. Шрамы на своем теле, которые останутся после аварии и совершенно пустое будущее, но это…это я пережить и переосмыслить совершенно не могла. И пусть блеск в моих глазах мог напоминать окружающим, что я все еще жива, где-то там внутри что-то предательски екало, каждый раз как в моей голове проносился голос Тиджея и его сбивчивое «Алекс мертв». Мой Алекс мертв. Его больше нет.
— Пожалуйста скажи мне, что это неправда, — плач переходит в истерику, внутри все сжимается в тугой узел и я перестаю дышать заменяя вздохи громким плачем. Все вокруг расплывается, а я срываюсь с катушек вырывая руки из его пальцев и отшатываясь куда-то назад. Выкрикиваю что-то совершенно бессвязное и начинаю бросать все попавшиеся под руку предметы на пол. Мне будто сносит крышу; я перестаю воспринимать реальность и голос Тиджея доносящийся до моего сознания я отказываюсь воспринимать всерьез. Мне кажется я медленно умираю. Никого и ничего не слыша я не реагирую на чьи-то прикосновения, я лишь продолжаю проваливаться в темную бездну с каждой секундой все сильнее и сильнее. И что бы он мне сейчас не сказал, а Тиджей пытается... я не пойму.
Не приму. Не услышу. Не смогу. Не захочу. Потому, что мне вырвали сердце. Опять.
Опять.